Войнович Владимир - Замысел 3
ВЛАДИМИР ВОЙНОВИЧ
ДЕЛО № 34840
Совершенно несекретно
Начато: 11 мая 1975 г.
Окончено: 31 мая 1993 г.
Закрыто: не закрыто
Введение в тему
Ниже излагается история одного покушения, совершенного Комитетом
госбезопасности СССР в 1975 году, и рассказ о расследовании, на которое
автор потратил ровно восемнадцать лет.
Сама история была в свое время описана, но ожидаемого эффекта не
произвела, поскольку состояла из фактов, в которые одни просто не верили,
другие верить боялись, третьи не хотели, четвертые, когда заходила речь или,
сами ее заводя, помогали не верить первым, вторым и третьим. Автор оказался
в положении джеклондоновского персонажа, которого соплеменники побили
камнями за небылицу о том, будто белые люди плавают по морю в железных
посудинах. Соплеменники знали точно, что железо не плавает.
Трудность усугублялась еще и тем, что иные даже косвенные
доказательства своей правоты автор не мог полностью привести из опасения
повредить некоторым людям, кое о чем вынужден был помалкивать и предпочитал
не раскрывать своих ближних и дальних намерений.
Теперь, когда детективный сюжет развился, дотянувшись до наших дней, а
в прежних умолчаниях проку не стало, автор решил изложить всю историю
целиком, как она случилась тогда, с описанием обстоятельств, в которых она
происходила, событий, за нею последовавших, с добавлением подробностей и
документов, полученных в результате расследования, приведшего, в конце
концов, к раскрытию тайны, которую хранило в свое время КГБ и изо всех сил
пыталось сохранить нынешнее Министерство безопасности России.
Манциг цванциг
4 мая 1975 года было тем самым Светлым воскресеньем, про которое
народом или каким-нибудь членом Союза писателей была сочинена частушка:
Слава партии родной
За любовь и ласку
Отобрали выходной,
Обосрали пасху.
Для идеологического отдела ЦК КПСС даты совпали исключительно удачно.
1-го и 2-го мая официальный праздник, 3-го нерабочая суббота, а выходной с
четвертого мая перенесли на десятое, чтобы, утопив религиозное чувство в
патриотическом угаре, дать народу возможность три дня гулять по случаю
тридцатилетия Великой победы, а следующее воскресенье, 11 мая объявить снова
рабочим днем для окончательного сбития с панталыку.
Возможно, изобретателю такой передвижки была объявлена благодарность, а
если им был лично главный идеолог страны Михаил Андреевич Суслов (кто его
помнит сегодня?), тут, не думаю, чтоб обошлось без какого-нибудь высокого
ордена.
Утром в половине девятого в моей комнате вкрадчиво зажурчал телефон.
Полдевятого утра -- время, в которое люди нашего полубогемного образа
жизни друг друга не поднимают. Мы все обычно поздно ложимся и поздно встаем.
А вчера я лег особенно поздно, засидевшись у Кости Богатырева на вечеринке
по поводу приезда Костиного лагерного друга. Несмотря на свою постоянную
бедность, Костя всегда и охотно что-нибудь праздновал: свой день рождения
(два месяца тому назад как раз было пятидесятилетие), день рождения жены
Лены Суриц, годовщину своего ареста или освобождения, какую-нибудь
где-нибудь публикацию и даже книжную посылку из-за границы. А тут приехал из
Донецка этот самый друг, который, несмотря на солидный (за пятьдесят)
возраст и внушительную внешность, в узком кругу назывался Гришкой Агеевым и
никак иначе. О нем я был уже наслышан от Кости: "Вот приедет Гришка, ты с
ним обязательно должен встретиться, это чистый Чонкин. Между прочим, он спас
мне жизнь. Один уголовник хотел проломить мне голову ломом,