fd960647     

Войскунский Е & Лукодьянов И - Незаконная Планета



Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов
Незаконная планета
ПРОЛОГ
Алеша посмотрел на часы - до передачи оставалось еще около двух часов.
Вот так всегда: ждешь, ждешь чего-то, а время еле тащится, будто
издевается над тобой. Он подпер щеки кулаками и уставился на пеструю
страницу учебника. В пятый, а может, десятый раз прочел: "Кавендиш открыл,
что, пропуская через воздух электрические заряды, можно заставить азот
соединяться с кислородом". "Так. Значит, он пропускал эти электрические
заряды, - повторил про себя Алеша, пытаясь сосредоточиться на прочтенном.
- Вот рисунок. Старинная лаборатория, бородатый дядя в камзоле у стола,
заставленного банками, громоздкой электростатической машиной..."
В следующий миг Алеша понял, что для науки - по крайней мере сегодня -
он потерянный человек. До передачи все еще оставалось около двух часов, и
не было никакого смысла коротать их за учебником.
Он вылез из-за письменного стола.
- Алеша, - окликнула мать, когда он проходил по коридору мимо кухни. -
У тебя завтра лабораторная по физике. Ты готов?
- Нет, - ответил он, виновато моргая. - Но я еще успею, мама. После
передачи.
Мать щелкнула клавишей кухонного автомата, и было что-то недовольное в
этом щелчке. Нечто осуждающее, Вслух она ничего больше не сказала, но
подумала - уже не в первый раз, - что слишком уж много свободы
предоставлено Алеше. И в этом, конечно, повинен отец. Сколько было с ним
споров об Алешином воспитании, а вернее, длинных ее монологов, сколько
высказано убедительных доводов в пользу большей строгости. Михаил
Анатольевич соглашался с ней вполне. Он просто обезоруживал ее своей
кротостью, готовностью понять, неизменной доброжелательностью. "Да, -
говорил он, согласно кивая красивой кудлатой головой, - ты права, парень
развивается стохастично, нужно больше дисциплины, целенаправленности..." А
через-день или два она, войдя к мужу в кабинет, заставала их - Михаила
Анатольевича и Алешу - перед экраном, на котором пулеметчик выкашивал
наступающие цепи. Ирина Викторовна останавливалась, незамеченная, и
слышала сквозь стрекот киноаппарата, сквозь треск очередей и уханье
взрывов, как муж говорил Алеше что-то о тактике фланговых охватов... об
артиллерийской подготовке...
- Как ты можешь, Миша? - напускалась она на мужа вечером в спальне. -
Подумай, что ты делаешь? Уже два спокойных десятилетия прошло после Пакта
о всеобщем разоружении. Уже в нашем с тобой детстве не играли в военные
игры, а нынешние мальчишки и вовсе не знают, что это такое... Зачем ты
засоряешь ему голову этими отвратительными фильмами о побоищах?
- Отвратительными, - повторил он, моргая с виноватым видом. - Да,
пожалуй, ты права... Хотя, конечно, это неточное определение.
- Вот тебе точное: эти фильмы ужасны, и я прошу не показывать их Алеше.
Унеси их в институт, куда угодно, только не держи дома.
- Понимаешь, Ира, они мне нужны для работы...
Она это понимала. Ей не очень нравилась его профессия историка, но
работа есть работа.
- В таком случае запрети Алеше их смотреть. И, кстати, читать
бесконтрольно старые книги. Я бы могла и сама запретить, но лучше, если
это сделаешь ты.
- Почему? - морщил свой высокий лоб Михаил Анатольевич.
- Потому что мальчик очень к тебе привязан, - терпеливо втолковывала
она. - Потому что мой запрет вызовет у него внутреннее сопротивление, а
твой - подействует безболезненно. Прошу, прошу, Миша. Не говори мне "ты
права", а скажи, что исполнишь мою просьбу.
- Хорошо, Ира. Исполню... Хотя не впол



Содержание раздела